В 2023-2024 учебном году преподаватели кафедры калмыцкого языка, монголистики и алтаистики разработали и внедрили в учебный процесс новую дисциплину «Межкультурная коммуникация в полиэтнической среде».
Дисциплина относится к обязательной части Коммуникативного модуля бакалавриата и нацелена на формирование универсальной компетенции (УК-5.3) выпускника.
Целями освоения дисциплины являются формирование у обучающихся: основ межкультурной компетентности; целостного представления о ключевых проблемах, видах и формах межкультурной коммуникации; осознания родной культуры и культур других народов, различных социальных слоев населения; значения и роли стереотипов и культурных норм в межкультурной коммуникации; универсальных компетенций, которые помогут им в осуществлении успешной межкультурной коммуникации.
19-22 декабря 2023 г. доцент кафедры калмыцкого языка, монголистики и алтаистики Салыкова В.В. итоговые практические занятия по дисциплине «Межкультурная коммуникация в полиэтнической среде»посвятила теме депортации народов.
Студенты 1 курса направлений «Строительство», «Фундаментальная информатика и информационные технологии», «Физика», «Бизнес-информатика», «Математика», «Педагогическое образование. Преподавание физики и информатики» поделились историями своих близких родственников, переживших ссылку, подготовили доклады и презентации о депортированных народах.
Депортация народов – одна из форм политических репрессий в СССР. Основными особенностями депортаций как репрессий были их внесудебный характер, перемещение больших масс людей в географически отдаленную, непривычную для них и рискованную среду обитания.
В СССР тотальной депортации были подвергнуты десять народов: балкарцы, ингуши, калмыки, карачаевцы, корейцы, крымские татары, немцы, турки-месхетинцы, финны-ингерманландцы, чеченцы. Из них семь – балкарцы, ингуши, калмыки, карачаевцы, балкарцы, немцы, чеченцы – лишились при этом и своих национальных автономий.
Депортация калмыков или операция «Улусы» — форма политических репрессий по национальному признаку, принудительная высылка из мест постоянного проживания этнических калмыков в 1943-1944 гг. в районы Урала, Сибири и средней Азии.
27 декабря 1943 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР».
28 декабря 1943 года вышло постановление СНК СССР № 1432/425 сс «О выселении калмыков, проживающих в Калмыцкой АССР, которое устанавливало порядок выселения калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области.
Операция по депортации калмыков проводилась 28-29 декабря 1943 года под кодовым названием «Улусы». В ходе первого этапа операции сформировано 46 эшелонов которыми было выведено 93139 человек (28359 семей). В течение января 1944 года было депортировано еще 1014 человек.
«Мой аава, Авзариков Василий Михайлович, родился в годы депортации, в 1946 году в Сибири, сейчас ему 77 лет. В это время отец моего аавы, Авзариков Михаил Наронович, находился после сильной контузии и ранения в позвоночник в госпитале в городе Фергане. На момент депортации их семья проживала в Малодербетовском районе в поселке Ханата. Утром 18 декабря их семью под конвоем вывели из дома и погрузили в грузовики, повезли на станцию Абганерово. Был сильный мороз, они успели взять еду и теплую одежду. На станции всех посадили в эшелоны-товарняки и отправили под охраной в Сибирь. По рассказам мамы моего аавы в Сибирь ехали долго, многие умирали по дороге. Семья моего аавы попала в Алтайский край в село Успеновка. После госпиталя в 1944 году отца моего аавы комиссовали по ранению. Он поехал в Сибирь и разыскал свою семью. Там встретился со своей будущей женой и родился мой аава. После они вернулись со всеми вместе домой» (Ниталиев Роман, студент 1 курса направления «Фундаментальная информатика и информационные технологии»).
«Моей прабабушке, как и многим ее сверстникам, выпала нелегкая судьба. С раннего детства пришлось познать не только голод, холод, но и тяжкий труд. Когда было объявлено о выселении калмыков в Сибирь, прабабушка тогда жила в совхозе Алцын-Хута. Стоял крик, шум, плач. прабабушка помнит грузовик, в котором везли их до станции Абганерово и тот холодный вагон, в котором не только лежать, но и стоять негде было. Ехали долго, и никто не знал куда. На 13 сутки поезд прибыл до места назначения Купинский район Новосибирской области.
В 1943-44 гг. жили в колхозе Левонка Купинского района. Прабабушка сразу пошла работать в колхоз. Она была старшей в семье. Младшие Альма, Тевкя и Гаря были еще маленькие. Мать болела, ее мучили частые головные боли. Отец был на фронте. Прабабушка выполняла всякую работу в колхозе, чтобы прокормить семью. Зимой и летом возила сено для колхозных коров, овец. В колхозе работали женщины, из мужчин было три старика: председатель колхоза, завхоз, зоотехник Бганцев. Была в совхозе небольшая свиноферма. Прабабушка помнит свинарку Марусю, чабанку Прасковью, Наташу, что пасла коров. Отношение с местными жителями были дружественные. У всех были мужья или братья на фронте, у всех была общая беда. Работающим колхоз давал норму: в неделю 10 кг зерноотходов. Из зерна варили кашу. Кашу готовили так: сначала зерно жарили на печке, потом толокли и варили кашу. Можно было добавить мерзлую картошку. Хлеб давали по норме: на одного работающего 600 г хлеба. Этой нормой кормилась вся семья. Первые пять лет жилось трудно. С 1950 г. жизнь стала налаживаться. Этот год был урожайным. Норму зерна продали, купили фуфайку, сапоги. До мая месяца ходили в теплой одежде, сапогах. С 1952 г. прабабушка сама пекла хлеб, имела свой огород. Все росло без полива. Земля была плодородной. Стали праздновать Цаган Сар, Зул, пекли борцоки. Русские соседи приглашали на свои праздники. В Купине жил цаганаманский когшя, от него узнавали, когда Цаган Сар, Зул.
Прабабушка вышла замуж за Манджи Мамаевича Китаева и жила отдельной семьей. В 1951 г. они построили свой дом-землянку. В 1952 г. переехали в совхоз «СовСибирь» Медяковского сельского совета. Образование прабабушка получила еще до войны, у себя в Алцын-Хуте закончила начальную четырехлетнюю школу. Продолжить учебу можно было в Кек Булг, но добираться туда не было возможности.
В Сибири прабабушка работала на разных работах. Возила семенное зерно в райцентр Купино. Загружала телегу 8 мешками зерна и ехала 7 км до элеватора. Эти мешки поднимала на второй этаж. Техники никакой не было. В 1944 г. где-то месяц работала на Сольпроме. Очень тяжело было там.
В 1946-47 гг. вечерами после работы вязала кружева и обменивала их на продукты (масло, молоко). За хорошую работу имела грамоты, премии. В 1944 г. премировали валенками.
Как бы тяжело не было, люди верили в лучшее будущее, в возвращение на родную землю. С 1950 г. стали ходить слухи, что калмыков обратно возвращают домой.
И вот в 1958 г. 1 мая приехали на станцию Абганерово. Оттуда на машинах развозили по родным местам. Прабабушка с прадедушкой поехали в совхоз Чкалово.
Прожили там 4 месяца, потом переехали в Кетченеры» (Китаев Санал, 1 курс направление «Строительство»).
«Мирзиев Бова Хабанович – родился в 1912 году, уроженец Лаганского района, Калмыцкой АССР. С сентября 1941 по июль 1942 года служил в Красной Армии, в 110-м отдельном калмыцком кавалерийском полку. С июля 1942 года по апрель 1945 находился в плену в городе Нюрнберг, где работал в немецкой больнице в качестве подсобного рабочего. В 1946 году депортирован из Германии и направлен в Ульяновский район Омской области, где по прибытии был поставлен на учёт как лицо калмыцкой национальности. Умер 2 июля 1965 года в посёлке Комсомольский.
Мирзиева Ноган Бороджаевна – родилась в Тюменской области, Кандинском районе, в деревне Карым-Кары в 1948 году. В паспорте данные искажены и место рождения записано не такими звучными названиями. Она признавалась, что Сибирь не оставила у нее плохие воспоминания, а детство было счастливым. Деревня Карым-Кары стояла на берегу Оби. Семья состояла из пяти человек: старший брат, моя бабушка, младший брат, отец и мать. Прабабушка работала в колхозе дояркой, а прадедушка – конюхом. Когда бабушке исполнилось 8 лет, она пошла в школу. Соседи отдали портфель своих детей, которые были студентами. В школе училось всего 50 человек, моя бабушка была круглой отличницей. Наступил 1957 год, и в семью пришли вести, что можно возвращаться на родную землю. Целый год прадедушка собирался, копил деньги и 1958 году, в конце мая семья отправилась в путь. Сначала на телегах они добрались до соседнего села, где была большая пристань. Оттуда они сели на трёхмачтовый пароход, плыли около недели, высадились в г. Тобольск, где калмыков ждали специальные поезда с теми же товарными вагонами. Погрузив вещи в вагон (сундук, который по сей день стоит у нас дома, фанерная коробка с небольшой провизией, чемоданы), прадедушка отправил телеграмму своему брату о том, что он с семьей на железнодорожном вокзале в г. Тобольск, уезжает домой в Калмыкию. Так как поезд стоял около двух суток, брат успел приехать и повидаться с родственниками, а затем уехал в свою деревню и вернулся в Калмыкию в 1959 году. Путешествие продолжалось еще 10 дней. Так, они доехали до Ставропольского края, а там их ждали директора калмыцких совхозов и колхозов. Дальше они на грузовиках отправились в родную степь» (Мучеряев Убуш, студент 1 курса направления «Фундаментальная информатика и информационные технологии»).
«Рассказ моей бабушки Мацаковой Марии Васильевны (Сангаджиева в ссылке (Тюрбеева при рождении).
День 28 декабря 1943 года запомнился навсегда. Утром мама хотела выйти, но уже стояли солдаты с винтовками, и с этого момента они сопровождали нас повсюду. Наша мама ничего не успела взять с собой, она растерялась, испугалась, не знала русского языка. Читали Указ, мы не знали, о чем идет речь. Мне в то время было 7 лет. Помню, у меня в руках тряпичный мешок, в нем порубленный калмыцкий чай. Всех, кто жил в поселке, собрали, посадили в закрытую будку, привезли на железнодорожную станцию в Астрахань, там погрузили в товарные вагоны, и начались наши мучения. В вагонах было холодно. В середине была буржуйка – печка, возле нее грелись. На станциях под присмотром конвоиров, которые охраняли нас, с ведрами, котомками бежали за хлебом, супом, кипятком. Люди, которые умирали, их выгружали на станциях, где их похоронили никто не знает…
Сначала оказались в ссылке в Омской области. Там мы только перезимовали. В 1944 году переселили в Ханты-Мансийскую национальную область, село Кондинское Микояновского района. Везли по рекам Иртыш и Обь. Село было расположено на берегу могучей реки Обь. Место было болотистое. В эти годы жили мы плохо, голодали. Выживали, как могли. Я собирала бычки, вытряхивала табак, сушила и меняла на хлеб, нянчила маленьких детей, шила тряпичные сумки. Мечтали, что наступит такое время, что поедим хлеба досыта, вдоволь, а на столе останется еще кусок…
В 1948, уже в третий раз, депортировали на остров Сахалин в г. Углегорск, где мы прожили до июня 1956.
До этого нас, калмыков, собирали в г. Владивосток – район Черная речка, на улице под навесами были построены двухъярусные нары, где мы жили три месяца и ждали отправки на Сахалин. Когда нас начали грузить на пароход, в трюмы, то молились, бросали монеты в море, многие думали, что нас всех хотят утопить. Нас поместили внизу, в трюмах, где возили скот, у многих началась морская болезнь.
11 сентября нас выгрузили в г. Углегорск на Сахалине. Потом уже распределили по районам. Некоторое время жили в бараках, потом расселили в дома, которые освободили японцы.
Мама и сестра устроились работать прачками. Нам дали одну комнату, в которой кроме нас – мама и мы трое детей – жили еще тетя Гучн с мужем и ребенком, тетя Зоя с сыном Колей, всего выходит 9 человек. В комнате была буржуйка, на которой в эмалированном чугунке варили геркулесовую кашу, заправленную рыбьим жиром.
После того, как последних японцев депортировали в Японию, освободились еще дома, в них стали заселять нас, наша семья получила домик, состоящий из двух комнат, кладовки, веранды. В этом домике мы прожили около 7 лет. В общем, жизнь налаживалась. Не голодали, работали и учились, но все время думали о том, когда же мы сможем вернуться на родину.
В 1953 году умер Сталин, все засобирались домой, но до марта 1956 года ничего не менялось: на материк не выпускали, отмечались в комендатуре.
После марта можно было выезжать на материк. В июне 1956 года все калмыки выехали на материк, туда, где находились их родственники. Наши жили в Красноярском крае, Новосибирской и Тюменской областях. Мы выехали в Красноярский край, станица Чернореченская. Надо было жить, работать. Я пошла сначала работать почтальоном, сама маленькая, сумка тяжелая, проработала около месяца и ушла на станцию убирать пути.
В 1957 году мы с мамой и братом переехали в Тюмень, где можно было найти работу и учиться, там жили мамины сестра Хаалг и брат Миша Нохашкиев, они работали на литейном заводе, в горячем цеху.
Летом 1957 году мама, брат, сестра с мужем и детьми уехали на родину, а я осталась – получить какую-нибудь специальность. За это время закончила курсы кройки и шитья, машинистки. В начале сентября 1958 года на поезде из Тюмени до Ставрополя, а потом на автобусе приехала на родину, в Элисту» (Шеринов Аюр, студент 1 курса направления «Строительство»).
«Депортация крымских татар — насильственное выселение крымских татар из Крыма в Узбекистан и соседние районы Казахстана и Таджикистана, небольшие группы были также отправлены в Марийскую АССР и другие регионы РСФСР. Депортация была проведена Народным комиссариатом внутренних дел СССР 18-20 мая 1944 года по решению Государственного комитета обороны за подписью его председателя И.В. Сталина, а закончена 4 июня 1944 года.
18 мая 1944 года – татарский народ Крыма подвергся насильственному выселению из своей родной земли. К выселению подверглись старики, женщины и дети, которых обвинили в пособничестве немецким захватчикам, оккупировавшим Крымский полуостров.
Солдаты и офицеры в три часа ночи врывались в дома, давали 15 минут на сборы. Люди брали с собой только одежду.
Со всех сторон полуострова к узловым железнодорожным станциям потянулись грузовики с несчастными людьми, которых силой загоняли в товарные телячьи вагоны, размещали по 40 человек в каждый вагон, где невозможно было дышать. Куда их увозили, люди не знали…
Выселению подверглись 193865 человек. Из них 151136 было направлено в Узбекистан, 4286 – в Казахстан, а остальные в различные регионы РСФСР.
Дорога была очень сложной. Люди ехали в душных, грязных и тёмных вагонах для скота. Медицинской помощи не оказывали. На пути следования — без пищи, без воды люди умирали, а мертвецов оставляли во время стоянки на обочине железной дороги. Этот кошмар длился 18-20 дней…
На местах поселений Центральной Азии и Дальнего Востока татары жили в специальных лагерях до 1953 года, до смерти Сталина, должны были ежемесячно приходить отмечаться в органах милиции.
Такие действия оправдывали тем, что во время Второй мировой войны крымские татары якобы охотно переходили на сторону немцев, что крымские татары готовились к отторжению Крыма от Советского Союза и к созданию татарского государства.
Существует официальное признание (1967 г.) того, что обвинения крымских татар в пособничестве немцам были ложными.
Восемь крымских татар были удостоены звания «Герой Советского Союза».
По данным современных исследователей, только за время транспортировки от голода и болезней в поездах погибло не менее 8 тысяч крымских татар» (Сенников Василий, студент 1 курса направления «Строительство»).
«Депортация чеченцев и ингушей, или операция «Чечевица» -насильственное выселение граждан чеченской и ингушской национальностей с территории Чечено-Ингушской АССР и прилегающих к ней районов в Казахстан и Киргизию, а также частично в Узбекистан и Таджикистан, осуществлённое в период с 23 февраля по 9 марта 1944 года. В ходе операции было выселено от 500000 до 650000 чеченцев и ингушей.
В ходе выселения и первые годы погибли примерно 100000 чеченцев и 23000 ингушей, примерно каждый четвёртый из обоих народов. Было отправлено 180 эшелонов с депортированными. Чечено-Ингушская АССР была упразднена, а на её территории создана Грозненская область, часть районов вошла в состав Северной Осетии, Дагестана и Грузии.
В качестве причин депортации официально назывались массовое сотрудничество с оккупантами, антисоветская деятельность и бандитизм.
Однако вайнахи физически не могли сотрудничать с оккупантами ввиду отсутствия оккупации. Фашисты смогли захватить лишь незначительную часть Малгобекского района и довольно скоро были выбиты оттуда. Масштабы антисоветской деятельности и бандитизма в республике также не превышали аналогичных показателей в соседних регионах. Официальные данные были сфальсифицированы для оправдания действий власти. Реальные причины депортации не установлены до сих пор.
После депортации коренного населения были предприняты усилия по уничтожению следов его пребывания на этой территории: населённым пунктам присваивались русские и осетинские названия, осквернялись и разграблялись мечети и кладбища, надгробные камни использовались для строительных и дорожных работ, уничтожались книги на чеченском и ингушском языках, из уцелевших удалялись упоминания о вайнахах, из музейных коллекций удалялись «неполиткорректные» экспонаты, расхищались рукописные книги и библиотеки, золотые и серебряные украшения, оружие, ковры, утварь, мебель и т.д.
Указами Президиумов Верховных Советов СССР и РСФСР 9 января 1957 года Чечено-Ингушская АССР была восстановлена, однако при этом её границы были изменены. Верховный Совет СССР утвердил указ своего Президиума и вернул в Конституцию СССР упоминание об автономии. Чеченцам и ингушам было разрешено вернуться на родину» (Набиев Тамерлан, студент 1 курса направления «Строительство»).
Депортация народов, ликвидация их государственности и изменение границ были незаконными, поскольку не предусматривались никакими законными или подзаконными актами.
1943-1956 жилмүдт хальмг улс үзсн зовлң, тер һашута цаг, харалта өдрмүд дǝкж бичǝ үзгдтхǝ!
Кафедра калмыцкого, языка, монголистики и алтаистики
ИКФВ
